Один из самых известных российских экономистов Константин Сонин считает, что дефолт России маловероятен, а страну могут ждать годы «брежневского застоя». О том, что происходит с российской экономикой после событий на Украине и обвала цен на нефть, и почему стратегия Путина — «сжать зубы и терпеть», Константин Сонин рассказал в интервью Ir. Отметим, что последний скандал с Сониным произошел в декабре, когда экономист в интервью немецкому журналу Der Spiegel критически высказался о политике президента Путина.

По словам Сонина, история всех диктаторов и автократов показывает, что они эффективны только в первые десять лет нахождения у власти. «Потом они больше заинтересованы в сохранении собственной власти, и начинается стагнация», — сказал Константин Сонин, и… допустил возможность революции в России. А через несколько дней после того интервью — потерял пост проректора Высшей школы экономики (ВШЭ). Сейчас продолжает работать там же, но профессором. Комментировать это «совпадение» он не желает.

«С одной стороны, ограничений на то, что человек может говорить о политике, в России довольно много. Но у нас все же не тоталитаризм, и за экономические прогнозы пока не арестовывают,» — шутит он.

С экономических прогнозов и начали беседу.

— «Экономика России порвана в клочья» — так недавно выразился Барак Обама, выступая в конгрессе. Насколько эта оценка адекватна?

— Это плохой перевод того, что сказал Обама. Например, когда мы говорим, что российская экономика провалилась — мы ведь не имеем в виду, что она куда-то провалилась физически. Вот и Обама сказал, как есть: что у российской экономики серьезные проблемы, и что страна находится в изоляции.

— Еще одна оценка: Владимир Путин сказал, что Россию ждут 2 года нестабильности и рецессии, но самое позднее в 2017 (а может и раньше), рост возобновится.

Честно говоря, я не знаю, на чем основывался президент Путин, когда делал такой прогноз. Серьезных объяснений я не слышал.

— Там говорилось, что рост в России начнется вслед за ростом мировой экономики и цен на нефть.

— Это распространенная теория, которой многие в российском правительстве друг-друга сейчас утешают — что цены на нефть отскочат (вверх), потому что они не могут не отскочить. Но как показала история 80-х и 90-х годов, они могут отскочить и через 15 лет после обвала, — но в тот раз мы этот отскок увидели уже в другой стране, и с другим правительством.

Нет никаких серьезных аргументов в пользу того, что нефть начнет дорожать именно в течение 2 лет. Это скорее такое психологическое утешение. Конечно, исключать, что цены на нефть за это время вырастут, нельзя. Но для правительства было бы правильней не надеяся на рост, а исходить из того, что цены останутся примерно такими, как сейчас — около 50 долларов за баррель.

Поэтому, если коротко описывать стратегию путинского правительства, она выглядит так: сжать зубы и терпеть, пока цены на нефть не отскочат. Никакого плана на случай, если они не отскочат — нет. О таком варианте даже не думают.

— Вы согласны с Путиным, что не санкции из-за Украины, а падение цен на нефть — главная причина проблем России?

— Нет. Главная причина длительного застоя в экономике — это долгосрочные проблемы, порочная политика последних 10 лет, с увеличением влияния государства в экономике, с национализацией бизнеса. А краткосрочные проблемы — это катастрофические ошибки в 2014 году. При этом все что произошло в Украине, очень негативно повлияло на российскую экономику, причем не только через санкции, а через отношение экономических субъектов — и зарубежных, и своих собственных — к перспективам России.

— Думаете, даже если бы не было всех событий на Украине в 2014 году, в российской экономике началась бы рецессия?

— Думаю, был бы очень медленный рост. Конечно, резкое падение цен на нефть в любом случае затронуло бы Россию, но если бы не Украина, последствия были бы не такими сильными. В мире много стран, зависящих от экспорта нефти — и курс их валют в прошлом году тоже упал. Но не наполовину, как в случае с российским рублем, а примерно на 15-20%.

— Если очень грубо, то «фактор Украины» — это падение ВВП России на сколько процентов?

— Я бы сказал, на 1-2%.

— То есть, как говорят многие эксперты по поводу влияния санкций — «неприятно, но не ужас-ужас».

— Ну, посудите сами: для страны, которая в прошлом веке пережила революцию, голод, вторжение врага на половину своей территории, и снова голод, — почему ее должно пугать снижение уровня жизни? Никто ведь сейчас не ожидает экономическую катастрофу масштаба 1990 года. А небольшое снижение уровня жизни — ну, такое бывает в развивающихся странах. Вон в Латвии: в 2009 году по снижению уровня жизни у вас был один из мировых рекордов столетия. И ничего. Ну да, примерно 10% населения уехало из Латвии за последние 10 лет. Но жизнь не останавливается, автобусы курсируют, газеты и журналы выходят.

Другое дело, что у вас во время кризиса было понятно, за что и ради чего жителям приходится страдать и нести издержки, — ради будущего выигрыша. В случае России нет потенциального выигрыша — только чистый проигрыш.

— О влиянии кризиса на людей. Экс министр финансов РФ Алексей Кудрин считает, что даже если цены на нефть останутся у отметки в 40 долларов за баррель, уровень жизни россиян будет снижаться лишь на 3-5% в год, и упадет максимум на 10% за 2 года — то есть не кардинально. Согласны?

— В наших условиях это такой оптимистично-реалистичный сценарий.

— Другой его известный прогноз — что Россию ждет «4-5 лет экономической стагнации, а то и больше».

— Этот тот сценарий, если Путин не совершает никаких катастрофических ошибок, и ничего не меняет.

— То есть Россию ждет такой брежневский застой.

А у нас уже последние 7-8 лет — по сути брежневский застой, средний годовой рост экономики за этот период составлял около 1%. Просто при Брежневе этот же средний плюс 1% в год был при небольших колебаниях, а у нас в последние 6 лет — то вверх, то вниз.

— Финансовые и монетарные власти России могут как-то улучшить текущую ситуацию?

— Сейчас экономический блок правительства пытается бороться с последствиями тех решений, которые ранее принимались другими людьми. Например, продуктовые констр-санкции, эмбарго на ввоз продуктов из Европы и США — это было абсолютно идиотское решение, которое в первую очередь ударило по беднейшим россиянам. Сейчас правительство пытается добиться его отмены. Но это может быть не просто.

— Полагаете, политическое руководство России скорее вредит экономике, а экономическое руководство — наоборот, пытается ситуацию улучшить?

— Можно сказать, что в России власть делится на некомпетентных людей с большим влиянием, и компетентных — с влиянием маленьким. В силовом и внутриполитическом руководстве мы видим абсолютно неграмотную политику и некомпетентных людей. В экономическом блоке правительства ситуация, конечно, лучше. Но его влияние на принимаемые решения — мизерное. Все решают другие люди.

— Тем не менее, Путин доверяет управлять экономикой и финансами людям не идеологически близким, а грамотным. Даже если те иногда критикуют решения правительства, как это было с Алексеем Кудриным, которого Путин уважает.

— А это не такая уж редкость. В 20-м веке во многих так называемых султанических режимах Африки, Азии и Южной Америки такое нередко бывало. К власти приходили какие-нибудь генералы, с идеями о национальном возрождении и духовных скрепах, — и при этом министры экономики там часто бывали грамотными технократами.

Мне кажется, на протяжении всех 15 лет своего правления Путин относится к экономистам, как к врачам, — то есть, вы к этим людям можете не очень хорошо относиться, но при этом быть уверенным в их профессионализме. Вот так же он относится к экономистам — с довольно большим доверием. В ельцинские годы довольно распространенной была практика, когда важные экономические посты занимали политики. У Путина таких случаев практически не было — все экономические посты занимались профессионалами.

— Но даже в экономических решениях — как по тем же контр-санкциям, — воли этим профессионалам зачастую не дается.

— Я не инсайдер, но у меня есть ощущение, что по многим вопросам их мнения вообще не спрашивают. Взять те же контр-санкции — они ведь важны не потому, что от них большие последствия для экономики России, такого нет. Просто это по факту такая «стрельба себе по ногам», идиотский шаг. Я уверен, что в экономическом блоке правительства эти контр-санкции не поддержал ни один человек. Но, видимо, их и не спрашивали. И пока это продуктовое эмбарго не отменено, нельзя говорить о какой-то разумной политике борьбы с кризисом.

— Месяц назад вы писали, что отмена продуктового эмбарго стала бы для вас первым признаком, что экономическая политика России меняется к лучшему.

— Скорее не к лучшему — это был бы признак, что она просто становится адекватной. Это значит, что люди начинают смотреть на мир реалистично, а не через призму бредовых идей.

— Какой следующий шаг вы бы посчитали признаком адекватности властей?

— Если бы власти объявили содержательный и внутренне непротиворечивый план действий в нынешней экономической ситуации. Пока что у правительства и президента нет единого плана. Они по-прежнему не могут решить, считать ли этот кризис временным — как сказал Путин, на два года, — или же эти проблемы надолго.

Если власть признает, что этот кризис временный, то нужна другая политика — не сокращать резко бюджетные расходы, а, наоборот, увеличивать их. Но если они исходят из того, что это надолго, — тогда как раз есть смысл сокращать бюджетные расходы, как это сейчас и делается. Но тогда надо не отменять временно прежние нормативы — как это делается в банковской сфере, — а менять их навсегда. И в этом есть противоречие.

— О риске дефолта России — он есть, или эти разговоры скорее надуманны?

— Риск дефолта есть, но он невелик. Только не надо, пожалуйста, выносить в заголовок слова «Риск дефолта есть», сократив остальное сказанное. (смеется). У России довольно низкий уровень госдолга, порядка 10% от ВВП. Но если правительству придется перенимать обязательства банкротирующих госкомпаний, прежде всего «Роснефти», — в этом случае госдолг окажется гораздо выше, чем видно по формальным данным.
А если страна будет долго оставаться в финансовой изоляции, возможно, что и относительно небольшой госдолг не удастся обслуживать.

— В конце прошлого года у России еще оставались 172 миллиарда долларов в «заначке» — резервном фонде и фонде национального благосостояния.

— Наличие резервов, конечно, нынешнюю ситуацию смягчает и облегчает. А с другой стороны, иногда так подумаешь… (пауза). Ведь если бы у нас финансовых резервов не было — может, не было бы и вторжения в Украину. Представьте, что у российского правительства был бы долг не 10% от ВВП, а 50% , — то есть, такой, чтобы его было не слишком дорого обслуживать, но и чтобы забывать о нем тоже было нельзя. Дисциплинирующий эффект для правительства был бы большой. И решения на самом высшем уровне были бы гораздо более ответственными.

— То есть к-н Кудрин, который будучи министром финансов, был инициатором создания резервного фонда, оказал России исторически плохую услугу?

— Конечно, накопления резервного фонда — это было экономически правильное решение. Но как видим, у него оказалась и своя «теневая» сторона.

— Если ситуация в экономике не улучшится, средств в резервных фондах хватит года на 2-3?

— Они могут закончиться даже быстрее. Потому что та часть резервов, которая находится в фонде национального благосостояния, сейчас дарится госкомпаниями. И вряд ли они эти деньги когда-либо вернут.

— По такой логике, ответственная политика без авантюр вероятна даже раньше, чем через 2-3 года?

— Возможно, что политику без авантюр будет проводить уже другое правительство.

Справка Константин Сонин

Один из наиболее известных российских экономистов, профессор Высшей школы экономики. Кроме России, работал в США — в Гарварде, Институте передовых исследований в Принстоне, в Северо-Западном университете в Иллинойсе. Трижды становился лауреатом премий Global Development Network, получил золотую медаль Глобальной сети развития и Всемирного банка, звание «Лучшего экономиста Российской Академии Наук» (2002-2003). Один из авторов экономической программы миллиардера Михаила Прохорова, который баллотировался на пост президента России на выборах 2012 года.

Сергей Павлов

Источник: bb.vesti.lv