Тех, кто набрасывается на других людей по причине оскорбления своих религиозных чувств, принято называть религиозными фанатиками. Во Франции на днях мы видели очень жесткий вариант их действий — убийство за карикатуры. А в России несколько лет наблюдаем мягкий, когда за «оскорбление религиозных чувств» выставкой или песнопением религиозные фанатики требуют оскорбителя линчевать, но потакающее религиозному фанатизму государство дает лишь срок, иногда условный.
Однако одно слово в словосочетании «религиозный фанатизм» является неверным. Разумеется, это слово «религиозный». Ведь религиозный человек – это человек, верящий в бога. Но в какого бога верит современный фанатик? Если в аврамического, то есть в Аллаха, Иегову или Христа, то он должен верить в Бога всемогущего и всесильного, способного воскресить мертвого (как христианский бог поступил с Лазарем) и умертвить живого, причем за какую-нибудь ерунду, вроде прерванного полового акта (как поступил еврейский бог с Онаном). Бог иудеев, христиан и мусульман – это бог, неисповедимый в своем промысле, способный на произвольное нарушение законов физики, то есть на чудо. Он может сжечь Содом (вместе, надо полагать, с малыми детьми и несодомского настроя жителями, вроде женихов дочерей праведника Лота) и превратить в соляной столп жену Лота за то, что она кинула взгляд на сжигаемых. Этот бог может явиться в виде горящего куста, вознестись после смерти в белых одеждах на небо и т.д. Он, повторяю: 1) всесильный; 2) непознаваемый. Следует смиренно принимать его промысел. В том числе и тогда, когда удивляет жестокость бога (или, наоборот, его попустительство — как к сношениям дочерей Лота с собственным отцом: бог за инцест наградил их детьми, ставшими родоначальниками двух славных родов).
Так вот: в такого всемогущего бога сегодня не верит никто — ни Папа Римский и его католические кардиналы, ни православные иерархи, ни один из муфтиев, никакой аятолла. Сводки новостей не дают нам ни единого примера того, что хоть какой-то из всесильных богов, в которого положено верить, может постоять за себя сам. Например, я за этот текст, где у меня «бог» с маленькой буквы, и где я утверждаю, что современный верующий вынужден верить в бога, которого либо нет («Бог умер», — Ницше), либо который бессилен, — так вот, я за этот текст не буду наказан даже поносом.
И все так называемые верующие сегодня занимаются тем, что интерпретируют мысли, желания и побуждения ничем себя не проявляющих богов. Сегодняшняя вера – это вера 2.0 (а скорее всего, 3.0) после веры 1.0, когда вера в божественное слово была такова, что, цитируя Гумилева, «словом останавливали солнце, словом покоряли города». Напомню, что останавливал солнце Иисус Навин, — и я доверяю антропологам, утверждающим, что во времена веры 1.0 слово шамана могло и убить. Как во время цивилизации 1.0 было проверить, что творилось на сопредельных землях? Других средств фиксации, кроме слов, не было.
Сегодняшняя вера – это психологическое состояние людей, живущих в цивилизации 3.0, то есть цивилизации Homo informaticus, но пытающихся (по социальным причинам, но иногда и по биологическим: например, вследствие гипофункции теменных долей мозга, отвечающих за ограничение религиозных, мистических проявлений, полезных во время болтанки в самолете, но вредных при проектировании самолета) втиснуть себя в рамки и правила цивилизации 1.0.
Религиозный фанатизм когда-то был действительно религиозен, но сегодня он конгруэнтен маршам луддитов, разбивавших станки во время промышленной революции, или демаршу деревенщиков, отвергающих культуру городов. Это отчаяние людей, которые не понимают и не принимают сложной, постклерикальной, постмодернистской, многоукладной информационной цивилизации 3.0. Религиозная фанатическая структура образца 1.0 – святая инквизиция – еще верила, что господь, а не она принимает решения, и занималась не тем, что пыталась взвалить на себя карающую функцию бога, а тем, что спасала души перед встречей с богом. Фанатическая структура образца 3.0 не может даже притвориться, будто бы спасает души: она просто психует, цепляясь за ветхие изображения, кирпичи, недопущение женщин на солею храма и прочие третичные божественные признаки. Так ребенок ломает игрушку, будучи наказан взрослым.
То, что мы называем религиозным фанатизмом, сегодня является всего лишь жестом отчаяния представителей архаичной, устаревшей цивилизации. Эта цивилизация проигрывает на всех фронтах. Попытки вернуть эволюционно изжитое тождественны действиям некоторых нынешних патриотов-государственников. В этом патриотизме 3.0, как и в фанатизме 3.0, очень много злобы. Именно потому, что отсутствуют доказательства того, что Родина (или бог) – действительно всемогущие и великие. Цивилизация 3.0 дает доказательства противоположного. А это бесит.
Вот почему православие (казалось бы: христианская, то есть надмировая религия, ибо в царствии божьем несть эллина и иудея, так что патриотизм точно не христианская добродетель) все чаще смыкается с патриотизмом. А русский патриотизм – с православием. Тем более, что православие не знало Реформации, оставшись православием 1.0 (но ведь архаика в глазах луддитов – достоинство, а не недостаток). Это смычка проигравших, спайка обреченных. Не только в России – но и, с поправкой на культуру, в арабском мире. Проигравшие загнаны в исторический угол — и в отчаянии прыгают из угла. Только государства Запада этому прыжку дают укорот, а наше укорота давать не будет, поощряя архаичную, но привычную религиозную форму прыжка. И это очень печально.
Дмитрий Губин
Источник: rosbalt.ru
