Последнее время мне везет на попутчиков. Неделю назад голосует кто-то в форме. Я еще сомневался, стоит ли подбирать, но подобрал товарища. И не пожалел.
— Как же задолбали эти фашисты! — С полоборота завелся человек с шевроном, на котором было написано «Украина».
— Это вы о ком?
— Так об этих правосеках с нацгадами, о ком же еще?
Я пожал товарищу руку.
— А что случилось-то?
— Да вытворяю же, что хотят, новые хозяева жизни, мля! А я должен теперь жить по их законам! Про ополченцев врут, что там одни зеки и наркоманы, а сами-то кто? Вот вчера один мой бывший сиделец приносил передачу моему теперешнему сидельцу. Выглядит неплохо. Спрашиваю, чем занимаешься? Он мне с надменным видом руку разворачивает с шевроном. Правый Сектор! Да я их там сотню знаю — все мои клиенты! Взяли, блин, власть! А я слово впоперек сказать не моги! СБУ тут как тут.
Он мне еще много интересного рассказал — не буду пересказывать, чтоб не подставлять хорошего человека.
— В общем, если что, обращайся, — предложил он мне, когда я его довез до тюрьмы.
— Спасибо, конечно, но лучше без этого.
— Тоже верно. Но если что — обращайся.
Сегодня я подвозил хирурга военного госпиталя. Тоже много интересного узнал. Например, про киевских беркутовцев, которых с огнестрелами привозили еще ДО расстрелов на Майдане. Про перенос задолго до прошлогодних событий штабов округов из Винницы в Ровно и из Одессы в Днепропетровск. И что когда захватывали воинскую часть в Ровно, там только стволов было 27 000. Плюс БМП, гаубицы, минометы и т.п. Про интересного клиента со слуховой контузией (товарищ как-то назвал аудиочего-то там, но у меня определение вылетело из головы) во время «перемирия». Мол, откуда же у вас контузия, если на дворе «мир». Далее с его слов. А я — командир очень интересной батареи. Мы сидим и пьем водку. Два, три дня. А потом нас куда-то везут в закрытых машинах. О расстоянии мы можем только очень приблизительно судить по времени поездки, потому что и скорость нам тоже неизвестна. На месте мы разворачиваемся, получаем координаты, отстреливаемся, собираемся, и возвращаемся дальше пить водку. Куда мы стреляли — никто из нас не знает. Я — командир батареи, и я не знаю, откуда и куда мы стреляем.
Так же мы обсудили и срыв мобилизации, которым Одесса может похвастать с первых дней войны, а теперь уже по всей Украине народ отлынивает, как может.
— А мы же сейчас ведем сепаратистские разговоры!
— А мне плевать. Если меня начнут прессовать за мои МЫСЛИ — значит, я все правильно делаю. И пусть при этом попробуют доказать, что в Украине фашизма нет.
— Я тоже не боюсь. Зачем мне такая страна, где я должен бояться что-то думать и говорить. Я всегда был далек от политики, я спасал людей. И мне не нравится, очень не нравится то, что я вижу.
Хирург тоже предложил обращаться по медицинским вопросам, а я ему — по компьютерным. Обменялись визитками.
Какой вывод? Я все чаще и все серьезнее обдумываю планы «валить» — благо есть куда. Но, пока есть подобные люди, может быть, еще не все потеряно?
Василий Бодров
Источник: vpoperek.livejournal.com
