— Воевать не хочет никто. Даже западные регионы, где традиционно высокий патриотизм, — украинец Дмитрий объясняет мотивы поступка, который официально трактуется как уклонение от призыва на воинскую службу. — Конечно, немало тех, кто, получив повестку, идет в военкомат — закон-то обязывает. Выбор зависит от того, кто как видит и оценивает ситуацию. Хотя в целом альтернатива мрачная: или война, или тюрьма…

Мы беседуем в закусочной на железнодорожном вокзале Гомеля. Рассказчиков трое — молодые люди из Киева. Двое скоро вернутся домой — они приезжали поддержать друга, который получил повестку из военкомата, но предпочел покинуть страну.

Уклонист Дмитрий по профессии — преподаватель. Его друзья — научный сотрудник Александр и звукорежиссер Богдан. Дмитрий и Александр носят очки. Типичные интеллигенты, которых сложно представить с оружием в руках. Поговорить с журналистом гомельской редакции TUT.BY парни согласились на условиях полной анонимности. Никаких фото и беседа без диктофона. Мотивировали это опасениями, что «в случае чего» их смогут идентифицировать по голосам на аудиозаписи. Похоже на паранойю, но приходится согласиться.

Чтобы удостовериться в правдивости самой ситуации, прошу показать повестку. Дмитрий достает из портмоне узкую полоску бумаги с текстом. «Повiстка» обязывает получателя прийти в определенное время по указанному адресу, «мати документи та речi, вказани на зворотi». И предупреждает: «За неявку в указаний строк Ви будите притягнутi до вiдповiдальностi згидно з Законом». Тут же информация для руководителя предприятия, на котором работает призывник. Кстати, в ней сказано, что он отбывает на УЧЕБНЫЕ сборы. В связи с чем наниматель обязан выдать зарплату на день увольнения, а также — половину среднемесячного заработка.

— Получил повестку 25 января, — рассказывает Дмитрий. — Стал думать: идти или не идти? Как раз начались разговоры о том, что мужчин призывного возраста скоро перестанут выпускать из Украины. Будто бы планируют на границе «пробивать» призывников по базе, тут же вручать повестку и отправлять обратно. Подстегнуло еще и то, что с каждым этапом ответственность ужесточается. То есть за неявку в военкомат по повестке — штраф, если не пришел на медкомиссию — уже срок грозит, и так далее.

В общем, через неделю собрал сумку и уехал. Родные отнеслись к этому неоднозначно. Родители высказывались: «Может, стоит пойти? А то с работы уволят за то, что не патриот». Видимо, до конца так и не поняли, что происходит.

— А что происходит?

— Многие из тех, кто попадает под мобилизацию, стремятся скорее выехать. Возможно, завтра это не удастся. Ведь меняется сейчас все очень резко — законы принимаются быстро, неожиданно, в полной тишине. А если кто-то пытается критиковать власть, его сразу же обвиняют в пропаганде в пользу террористов-сепаратистов и лично Путина.

Границу, по словам Дмитрия, он пересек без проблем. Чтобы не вызывать подозрений, много вещей с собой не брал. Целью назвал туристическую поездку. Добрался до Гомеля, где живет человек, с которым они знакомы с 2006 года. Обратился к нему за помощью и остался в городе на несколько дней. Александр и Богдан приехали следом, чтобы вместе с другом подумать, как быть дальше.

— Вариантов несколько, конкретно пока не определился, — рассказывает Дмитрий. — Можно, например, остаться здесь. Если получится — устроиться на работу и ждать визу из Польши, буду пробовать оформить ее дистанционно. Или же ехать дальше — в Россию. Есть надежда, что оттуда не выгонят — если уж сам Путин приглашал…

О своих планах Дмитрий говорит мало, опасаясь выдать лишние, как он считает, сведения. Да и перспективы его дальнейших действий туманны. Гораздо охотнее преподаватель разъясняет мотивы поступка и вместе с друзьями делится мнением о причинах и следствиях того, что происходит в Украине. Все трое киевлян убеждены, что в их стране есть политические силы, которым конфликт на Донбассе выгоден. Ведь война все спишет. А развязали ее, по мнению собеседников, для того, чтобы отвлечь внимание от экономического кризиса и продолжающейся коррупции.

— Хотите — верьте, хотите — нет, на Майдан я не ходил. Но его участникам в те дни сочувствовал, — признается Дмитрий. — Ведь это тоже не на пустом месте началось, и то, как мы жили тогда, — тоже достало. Вот и казалось, что теперь идем к демократии, что это борьба против полицейского государства.

В итоге же антикоррупционные меры, люстрация и прочие методы народного контроля над властью оказались пустым звуком. В экономическом плане стало еще тяжелее, чем при Ющенко, а права человека ущемляются еще сильнее, чем при Януковиче. Про Конституцию словно забыли все — и президент, и правительство, и депутаты.

Зато пропаганда идет полным ходом. Используются такие клише, как призывы к патриотизму, чести, долгу. Давят на то, что, мол, как мы будем смотреть в глаза ребятам, которые вернутся с Донбасса? А я вот не понимаю — почему должен кого-то убивать или погибнуть сам? Почему я должен воевать в своей стране, с такими же гражданами? За кого и ради чего? По-моему, сейчас речь идет не о защите государства, а о защите правящей верхушки, проводящей репрессивную политику.

По оценке собеседников, настроения среди украинцев в сравнении с прошлым годом значительно изменились. Прежде всего в отношении к событиям на Донбассе. В качестве примера вспоминают общего знакомого по имени Денис, который летом пытался записаться в добровольческий батальон. Но тогда его не взяли. А недавно Денис попал туда, куда стремился. Правда, уже по призыву, а не по желанию, которое напрочь исчезло.

Киевляне рассказывают, что требования к состоянию здоровья призывников в период мобилизации снижены до минимума. Такие «мелочи», как близорукость, не берутся в расчет. Те, кто ссылается на хронические болезни, должны предоставлять справки из медучреждений за последние 3 года. Кому-то обещают, что подлечат в госпитале.

— Сейчас, чтобы признали негодным к службе, нужно иметь или онкологию, или увечье на уровне отсутствия конечности, — иронизирует Богдан.

Под мобилизацию могут попасть и женщины — по крайней мере, те, которые являются военнообязанными. В первую очередь — медработники. Дмитрий рассказывает, что его знакомую медсестру вызывали в военкомат трижды. Каждый раз приходилось носить справку о наличии несовершеннолетнего ребенка.

Если в каких-то вопросах друзья единодушны, то по некоторым абсолютного единства нет.

— Вот сейчас «Правый сектор» ходит по Киеву и агитирует идти на призывные пункты, — рассказывает Дмитрий. — Правда, скромно умалчивают о том, почему сами до сих пор не на передовой…

— Ой, ну ты уже так не сгущай! — перебивает товарища Богдан. — А то сейчас расскажешь, что по улицам фашисты бегают, кричат «Зиг хайль!» и детей едят.

Когда Дмитрий отлучается, Богдан критически комментирует отдельные высказывания товарища. Говорит, что в них немало субъективных суждений, философии и эмоций, «которые, конечно, можно понять». Сомневается он и в перспективности выбранного пути — уехать.

— Если сам получу повестку, пойду в военкомат и буду «нагибать» юридически, — уверенно заявляет он.

— Да что ты говоришь? — скептическим вопросом в полемику вступает третий собеседник, Александр. — Охота посмотреть, как у тебя это получится…

— Получится. Во-первых, у меня медицинских справок много. Во-вторых, есть множество юридических моментов, благодаря которым с военкоматами можно спорить. Просто никто этим не занимается. Начнем с того, что в Украине нет военного положения. Какая может быть мобилизация? В любом случае это лучше, чем скрываться, как Дима сейчас. А куда бежать? Все равно ведь придется возвращаться…

— Как вы считаете, Россия участвует в боевых действиях на Донбассе?

— Конечно, участвует, — уверен Дмитрий. — Это же очевидно — откуда столько боеприпасов, техники? Но копать надо глубже. Воюет там не только Россия. Конфликт назревал не один год. Фактически Донбасс был упущен еще в 90-е — и в экономическом отношении, и в культурном. Его использовали в основном как сырьевой придаток, ничего не давая взамен.

При этом исторически сложилось, что там живут люди с уклоном даже не столько к России, а больше к СССР, которого давно нет. И новые времена ничего хорошего им не принесли — ни тогда, в девяностые, ни сейчас. Вот и поддержали сепаратизм. Ну и конечно, пропаганда большую роль сыграла. Как украинская, так и российская.

— Можно ли было избежать вооруженного конфликта?

— Власти могли погасить его в самом зародыше. Не тогда, когда сформировалась хорошо вооруженная армия ДНР и ЛНР, а когда еще были разрозненные группки сепаратистов с одним автоматом на пятерых.

Почему тогда их не разогнали? Можно ведь было перебросить милицейские подразделения из западных регионов, которые быстро бы навели порядок. Но поначалу никто ничего не делал, только показывали происходящее по телевизору. Видимо, кому-то нужна была «картинка» и чтобы конфликт разгорелся. Вот и получили…

В завершение разговора Дмитрий говорит, что готов вернуться в Киев, если там начнутся акции протеста против беззакония действующей власти:

— Хотя, конечно, Майдан-3 уже вряд ли будет. Все слишком далеко зашло. И по форме это уже будет полномасштабное столкновение между группами населения. То есть — гражданская война…

После продолжительной беседы прощаемся. У Дмитрия уже куплен билет на поезд, который отходит из Гомеля через несколько часов. Его путешествие по маршруту без четкого графика и конечного пункта назначения продолжится.

P.S. В день нашей встречи Верховная рада разрешила командирам подразделений применять оружие против дезертиров. И, судя по времени обнародования документа, принимался он как раз в тот момент, когда ребята из Киева говорили о том, что происходит в Украине.

Источник: news.tut.by