Днём рождения Сталина считается 21 (9) декабря 1879 года. А согласно записи в метрической книге Горийской Успенской соборной церкви, Иосиф Джугашвили родился (по старому стилю) 6 декабря 1878 года, а 17 декабря был крещен по православному обряду. Причины, которые заставили Сталина изменить дату рождения, объясняют рекомендацией астрологов и оккультистов (чуть ли не самого Гурджиева). Так ли это – сказать трудно. Как всякая культовая фигура, Сталин окружен множеством мифов.

Существует и менее экзотичные мифы. «Патриотический» миф ставит Сталина в один ряд с протопопом Аввакумом, преподобным Серафимом Саровским, Карамзиным, Пушкиным и даже — смешно сказать! — с Достоевским. А то и объявляет его святомучеником. Не лучше и миф «либеральный», согласно которому Сталин — семинарист-недоучка, с психическими отклонениями, антисемит и, по слову Троцкого, «самая выдающаяся посредственность» их партии.

«Патриотический» миф порочен, ибо призывает в Россию тень этого жесткого и жестокого политика. «Либеральный» миф порочен, потому что искажает историю, как бы говоря: будь Сталин образован и умен, не было бы у нас ГУЛАГа etс. А Сталин, меж тем, был и одарён, и умён, и образован.

Он рос книжным мальчиком. Свою первую книгу прочитал в шесть лет — это была Библия. Почти все занятия в Горийском духовном училище проходили на грузинском, но потом из Тифлиса поступило распоряжение о переходе на русский язык. В результате Иосиф овладел русским как родным.

Притом в училище царил либеральный дух, и Иосиф стал постоянным посетителем частной библиотеки Каландадзе. Он был чувствителен, сентиментален, чуток к поэтическому слову. Тогда он полюбил стихи Ильи Чавчавадзе, Игнатия Ниношвили, Акакия Церетели. Песня «Сулико» на стихи Церетели станет любимой: «Я могилу милой искал, / Сердце мне томила тоска…» Как будто он предчувствовал будущие могилы своих жен…

Самое большое впечатление произвел на Сосо рассказ об угнетении грузинских крестьян «Гогия Упшвили» Ниношвили. И конечно, роман «Отцеубийца» Казбеги. Идеалом его стал Коба, романтический разбойник, служащий Шамилю. По мнению Роберта Такера, роман «не только дал Сосо идеализированный образ героя в роли мстителя, но и убедил его в том, что совершившийся акт — триумф отмщения — достойное дело, которому можно посвятить жизнь». Так или иначе, но литература научила его многому.

Горийское духовное училище он окончил только с двумя четверками (по греческому и арифметике), остальные были пятерки.

Духовная семинария в Тифлисе отличалась от Горийского училища, как казарма от лагеря бойскаутов. Здесь был жесткий запрет на грузинскую литературу, на газеты. Посещение театра считалось смертельным грехом. Жесткая регламентация жизни, система доносов и слежки, догматическая манера преподавания — тогда Иосифу Джугашвили все это очень не нравилось. Он уже не стремится быть первым учеником, преуспевает только по гражданской истории и логике. И с удовольствием поёт в хоре.

Читать семинаристы могли лишь тайком, что придавало этому занятию особую привлекательность. Вот запись инспектора в журнале поведения за ноябрь 1896 года: «Джугашвили, оказалось, имеет абонементный лист из «Дешевой библиотеки»… Сегодня я конфисковал у него соч. В.Гюго «Труженики моря»… Наказать продолжительным карцером — мною уже был предупрежден по поводу посторонней книги – «93-й год» В.Гюго». В карцер за недозволенное чтение Сосо попадал не раз и не два. Так познавалась высокая цена литературы и так, возможно, связывались в его подсознании художественное произведение и наказание за него.

В первый же год пребывания в семинарии Сосо входит в литературный кружок. Участники его анализируют произведения мировой, русской и грузинской литературы, следят за дискуссиями в газете «Квали». Они страстно и пристрастно обсуждают идеи языковеда Марра — о несамостоятельном характере происхождения грузинского языка. Так что в1950 году Сталин займётся вопросами языкознания и ввяжется в дискуссию о марризме не с кондачка — тогда совпадут узоры сложенного ковра жизни («Язык – материя духа», — напишет он на полях статьи о Марре в Большой советской энциклопедии).

14 июня 1895 года на первой странице газеты «Иверия» ее редактор, поэт Илья Чавчавадзе, публикует стихотворение «Утро» за подписью «И. Дж-швили». До конца года стихи юного поэта появятся здесь еще четыре раза – за подписью «Сосесло» и «И. Дж-швили».

В этой стране был он тенью,
Гостем, пришедшим без вести,
Трогал он вечные струны,
Пел необычные песни.
(Перевод Николая Добрюхи)

То, что он был поэтически очень одарен, подтверждается дальнейшей судьбой его стихов. Так, «Утро» в 1912 году включает в учебник «Родного языка» Якоб Гогебашвили. Стихотворение, посвященное Эристави, поэту-романтику, драматургу и переводчику, в 1899 году включено в юбилейный сборник, вместе с произведениями Чавчавадзе, Церетели и т.п. в 1899 году Келенджеридзе в своей «Теории словесности с разбором примерных литературных образцов» рассматривает два стихотворения юного Сосо — наряду с сочинениями Руставели, Чавчавадзе, Бараташвили, Казбеги.

Из положенных шести лет он проучился в семинарии пять и был отчислен при переходе из 5-го в 6-й класс с формулировкой «за неявку на экзамены» (сам Сталин в 1932 году будет объяснять так: «Вышиблен из православной духовной семинарии за пропаганду марксизма»). Кроме отвращения к несвободе, Иосиф Джугашвили вынес из семинарии основательную начитанность и знакомство с марксистскими идеями. Русскую культуру он принял в себя как родную. Любимыми его писателями были Гоголь и Чехов… Особенно Чехов.

Условия царских тюрем и ссылок по сравнению с советской каторгой были роскошными, и революционеры с какой-то особой радостью и гордостью вспоминали свои «тюремные университеты». Когда ссыльные читали свои стихи, Коба выступал в роли критика, объясняя: «…литератор, поэт, полагающийся только на свою интуицию художественную интуицию, не работает над собой, как бы ни была звучна и красива его продукция, она ничего не оставит в сознании людей, забывается, а сам автор выбрасывается за борт». Он рассказывал товарищам о том, как работали над своими произведениями Пушкин и Толстой. В 1920-е годы Сталин увлечется сочинениями Брет Гарта и будет советовать читать его работникам золотопромышленности.

Своей дневной нормой чтения — 500 страниц в день – Сталин гордился. И проявлял порой больший вкус, нежели профессиональные литераторы. Вот, например, замечательная сценка. Первый день Нового, 1923 года… Литературный салон у Каменевых в Кремле. Среди гостей — Сталин, Куйбышев, Дзержинский, Сокольников, а также литераторы — Демьян Бедный, Воронский и Петр Семенович Коган. Вересаев читает главы из романа «В тупике». Эпиграф из Данте – «И ангелы в толпе презренной этой / Замешаны…».

После чтения, вспоминал Вересаев, на него «яро напали». Каменев сетовал на то, что «беллетристы не изображают подвигов на фронте Гражданской войны, а предпочитают лживые измышления о якобы зверствах Чека». Так же категорично настроены Демьян Бедный и профессор Коган. Сталин же «отнесся к роману одобрительно, сказал, что Государственному издательству издавать такой роман, конечно, неудобно, но, вообще говоря, издать следует». Сталина поддерживает Дзержинский: «Что касается упрека в том, что он будто бы клевещет на Чека, то, товарищи, между нами — то ли еще бывало»…

В мае 1922 года Сталин, уже генеральный секретарь партии, вмешивается в дело Исая Лежнева в связи с журналом «Новая Россия». «Русский мессианизм империализм (от океана до океана), русское мессианство (с Востока свет), русский большевизм (во всемирном масштабе) — все это величины одного и того же измерения», — писал Лежнев в первом номере (1922). Именно эти взгляды не понравились Зиновьеву в Петрограде, но были взяты под защиту в Москве Политбюро — во главе с Лениным и при участии Сталина. В журнале Лежнева выступают Андрей Белый и Волошин, Александр Грин и Валентин Катаев, Мандельштам, Пастернак, Пришвин, Николай Тихонов и Алексей Толстой… Здесь в 1923 году печатаются «Записки на манжетах» Булгакова, а в 1926-м — начата публикация «Белой гвардии». Кажется, взгляды этих троих — Лежнева, Булгакова и Сталина — в какой-то момент совпадали. (В 1933 году Сталин даст Лежневу, только что вернувшемуся из высылки в Эстонию, рекомендацию в партию.)

Всё остальное хорошо известно. О том, например, почему Мандельштам попал в лагерь (где и сгинул), а Пастернак не попал. О том, как Сталин покровительствовал Булгакову и Шолохову. И как Анатолий Рыбаков получил Сталинскую премию II степени. Известно и о том, что вообще Сталин вытворял с писателями. Да и не только с писателями…

Так кто и почему решил, что литература учит добру?

Виктория Шохина

Источник: svpressa.ru