Российское банковское сообщество разделилось на два лагеря: одни говорят о наступлении масштабного банковского кризиса, каких страна не видела последние 20 лет. Другие утверждают, что всё под контролем и беспокоиться нечего. Кому верить?

Выбор осложняется весом авторитетов, возвещающих противоположные концепции. Глава «Сбербанка» Герман Греф, возглавляющий крупнейший по активам банк в стране, который находится под контролем Центробанка, придерживается мысли о «масштабнейшем банковском кризисе».

«Я не помню, чтобы такая ситуация с конца 1990-х была — такой ситуации не было никогда. За последние 20 лет, во всяком случае, первый, наверное, сложный такой, затяжной кризис», — сказал он журналистам во вторник.

С ним поспешил не согласиться глава второго активам банка в стране — ВТБ — Андрей Костин: «Сложностей много. У кого-то есть сложности с капиталом, сложности с прибылью, есть высокая ставка рефинансирования. Но в целом ситуация абсолютно под контролем».

Мнение Грефа оспорил первый заместитель председателя ЦБ Алексей Симановский: «Никаких признаков кризиса не вижу. Глубоко убежден в том, что никакого кризиса нет».

Поддержка позиции Германа Грефа пришла с неожиданной стороны. Секретарь Совета безопасности России, в прошлом глава ФСБ Николай Патрушев, находясь с рабочей поездкой в Петрозаводске, в среду признал: «Сегодня мы видим, что экономика и социальная сфера страны испытывают значительное напряжение. Проявляются элементы нестабильности финансовой системы».

Учитывая то, что председатель Совета безопасности России Владимир Путин в октябре заявил о прохождении страной пика кризиса, а прежде неоднократно хвалил персонально главу ЦБ Эльвиру Набиуллину за стабилизацию финансовой сферы, всё еще больше запуталось.

Кризис как он есть

Ответ на вопрос о наличии банковского кризиса в России лежит в плоскости определения того, что понимать под этим термином. В экономической науке существует несколько подходов к данной проблематике, но многие исследователи склоняются к методологии, предложенной экономистами Асли Демиргюк-Кунт из Всемирного банка и Энрикой Детрагиаши из Международного валютного фонда. Они выделяют следующие критерии (если хотя бы один из них присутствует, факт банковского кризиса признается):

• Доля «плохих» — просроченных — кредитов составляет 10% и более от кредитного портфеля.
• Объем поддержки банковского сектора со стороны государства выходит за пределы 2% ВВП.
• Наблюдается национализация банковского сектора.
• Наблюдается набег на банки или меры, способные этот набег сдержать (заморозка депозитов, банковские каникулы и так далее).

Из сообщений на сайте ЦБ следует, что объем просроченных кредитов в России в рублях составляет 7,6% от общего объема кредитов юридическим и физическим лицам — это не дотягивает до «кризисной» планки в 10%.

Объем государственной поддержки банкам в этом году составил как минимум 1 трлн рублей (15,8 млрд долларов), которые правительство в виде облигаций федерального займа передало Агентству по страхованию вкладов — это 1,37% ВВП (согласно действующему закону о бюджете ВВП России в этом году составит 73 трлн рублей) — это не дотягивает до планки в 2% ВВП, хотя и находится в опасной близости от нее.

Национализации банковского сектора в России не наблюдается, хотя банки с государственным участием и сосредоточили в своих руках, по некоторым оценкам, порядка 40% активов всей системы кредитных учреждений.

Наконец, «набега» на банки со стороны вкладчиков и массового оттока вкладов тоже пока не наблюдается.

Однако все это не означает, что можно говорить об отсутствии кризиса в банковской сфере, говорит в беседе с Би-би-си ведущий эксперт Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Михаил Мамонов. ЦМАКП регулярно отслеживает состояние банковского сектора и публикует сводный опережающий индикатор, свидетельствующий о приближении (или отдалении) кризисных явлений.

Говоря о ситуации в России, указывает Мамонов, необходимо ввести пятый критерий банковского кризиса — потенциальный объем дыр в капитале.

В России значительная часть игроков банковского сектора имеет серьезные проблемы с собственным капиталом, многие его просто «рисуют» на бумаге, отчитываясь перед ЦБ по так называемой форме 101. Не случайно Эльвира Набиуллина, возглавившая Центробанк в 2013 году, принялась за масштабную очистку поля от недобросовестных организаций.

На момент ее прихода в стране насчитывалось больше тысячи банков, в настоящий момент — 693. При этом 78 из них запрещено принимать вклады от населения, а 151 банк переведен в режим ежедневных отчетов о своих операциях перед Центробанком.

«Согласно проверкам временных администраций Банка России, у 62 банков из тех, у которых была отозвана лицензия, отрицательный капитал суммируется в минус 770 млрд рублей. Получается, что 1% ВВП у нас был дутый. Это подвигло сотрудников нашего центра к тому, чтобы собрать все эти банки с дырами и построить эмпирические модели, задавшись вопросом, какой масштаб дыры может быть в еще пока функционирующих банках», — рассказывает Мамонов.

«Возьмем те механизмы образования дыр, которые были у банков с отозванными лицензиями, и приложим этот механизм через систему эконометрических моделей к существующим банкам. Мы провели большую работу и оказалось, что в 200 банках дыра может быть оценена в еще 900 млрд рублей. Модели, конечно, не точные, но заставляют задуматься. Таким образом, все суммируется в 1,6 трлн, в то время как общий капитал банковской системы — примерно 7,5 трлн рублей», — резюмирует экономист.

Финансовый сектор как зеркало реального

Именно об этом как о главной проблеме банковского сектора и говорил Герман Греф 17 ноября.

«Не хочется лишний раз наступать на больную мозоль, но мы видим, с каким темпом Банку России приходится очищать банковский сектор от огромного количества банков, которые таковыми практически не являются, и в целом ситуация очень тяжелая в банковском секторе», — отмечал он.

«Общий стиль Германа Оскаровича заключается в том, что он ситуацию обозначает достаточно яркими красками. Он в этом смысле прав, потому что надо привлекать внимание весьма настойчиво тех людей, которые могут так или иначе повлиять на ситуацию», — говорит директор аналитического департамента Промсвязьбанка Николай Кащеев.

ЦБ, по его мнению, активно занимается в последнее время тем, что надлежало сделать уже давно: «Разобраться с тем, какая часть банковской системы является реально дееспособной, а какая — опасным балластом».

Эта работа правильная, однако ЦБ ограничен в этой деятельности рамками своих полномочий. Оздоровление финансовой системы невозможно без оздоровления всей экономики.

«Вопрос про банковскую систему — это вопрос ко всей экономике. Банковская система всегда в авангарде, перенимает новое достаточно быстро и динамично, но она завязана на экономическую ситуацию в целом», — отмечает Кащеев.

«Если реальный сектор находится в подавленном состоянии по пресловутым структурным причинам, то у нас просто нет достаточного количества хороших заемщиков, чтобы банковский сектор раскрывал ту потенцию, которая у него есть на сегодня», — отмечает он.

Вселенная «черных дыр»

Одним из признаков того, что в стране не хватает хороших заемщиков, является, с одной стороны, растущая просрочка по кредитам, а с другой, необходимость для банков создавать под рисковые активы новые, всё большие резервы.

В октябре ЦБ рапортовал, что резервы на возможные потери увеличились с начала года на 23,7%, или на 961 млрд рублей (за аналогичный период 2014 года — на 22,8%, или на 649 млрд рублей). Эти резервы банкиры вынуждены вычитать из прибыли, и в итоге чистая прибыль российских банков в 2014 году составила 589 млрд рублей, сократившись на 40,7% по сравнению с 2013 годом. За январь-сентябрь 2015 года кредитными организациями получена прибыль в размере 128 млрд рублей (за аналогичный период 2014 года прибыль составила 685 млрд рублей). В Банке России основной причиной падения называют именно прирост созданных кредитными организациями резервов на возможные потери.

«Кризис, безусловно, есть. Мы видим, что банковская система работает без прибыли и создает громадные резервы. Греф в этом абсолютно прав», — говорит экономист Алексей Михайлов.

«Если бы не мероприятие правительства, которое выдало почти 1 трлн рублей банкам для докапитализации, то банковская система сегодня переживала бы разрушительный кризис. Пока его залили деньгами. Но этих денег будет нужно все больше и больше», — считает он, в качестве примера указывая на ситуацию с Внешэкономбанком, в балансе которого также недавно обнаружилась дыра в 1,5 трлн рублей.

Ее решено покрывать за счет средств федерального бюджета. Впрочем, ВЭБ не проходит по статье коммерческих банков, являясь госкорпорацией (то есть, в отличие от госкомпании, организацией, не преследующей коммерческих целей). Тем не менее, отмечает Михайлов, это свидетельствует о том, что половина кредитов Банка развития оказалась потеряна.

«Банковская система не разорится в ближайшее время, потому что ей все время будут подкидывать деньги, — говорит он. — Но говорить, что она не находится в кризисе, когда она все время живет на такой денежной финансовой подпитке, просто несерьезно».

Ситуацию в банковском секторе России можно образно описать как закрытый перелом: снаружи пока практически никаких признаков, которые свидетельствовали бы о кризисе, система застыла в предкризисном состоянии. Однако внутри развивается серьезный воспалительный процесс. Финансовые власти, пытающиеся бороться с ним, борются больше с симптомами — ведь главные недостатки российской финансовой системы находятся не на уровне банков с «черными дырами» в капитале, а на уровне структурных проблем в экономике, которые ведут к возникновению этих черных дыр.

Плохо работающие государственные институты, высокий «коррупционный налог», отсутствие доверия к судебной системе — хорошо всем известные структурные проблемы российской экономики. А продолжающиеся санкции, снижение платежеспособного спроса среди населения на фоне сокращения реальных зарплат за минувший год более чем на 10% — факторы, которые лишь добавляют тревоги относительно будущего банковской системы.

Дмитрий Булин

Источник: bbc.com