Что мешает властям России развивать туризм на Северном Кавказе? Судя по направленности работы силовиков,  террористы и экологи. Уже два с половиной года Межрегиональная природоохранная и правозащитная общественная организация «Экологическая Вахта по Северному Кавказу» находится под прессингом.

Сначала под уголовное преследование попали два ее активиста за надпись на заборе, перекрывшем доступ к лесу и черноморскому побережью ради спокойствия высокопоставленных хозяев, а теперь ликвидация по суду угрожает и самой организации. Чем так насолила «ЭкоВахта» чиновниками, КАВПОЛИТу рассказал ее координатор Андрей Рудомаха.

— «Экологическая Вахта по Северному Кавказу» известна далеко за пределами региона и даже за пределами России. На прошлой неделе во многих городах страны и за рубежом прошли акции солидарности с Евгением Витишко. Витишко – активист организации, которому год назад условный срок за надпись на заборе так называемой «Дачи Ткачева», краснодарского губернатора, заменили на реальный и отправили в колонию.

Это было неким актом устрашения в адрес тех, кому не нравилось, как готовятся Игры-2014 в Сочи. Однако за год давление на «ЭкоВахту» только усилилось, судя по тому, что вас пытаются ликвидировать как организацию. Чем вы так досаждаете власти? Почему даже после Олимпиады продолжается борьба с вами?

— Безусловно, этот накат был связан с Олимпиадой. Мы тоже думали, что давление прекратится по ее окончании. Но оно не прекратилось. Чем это можно объяснить? Думаю, дело в том, что мы по-прежнему занимаемся многими острыми вопросами, которые доставляют беспокойство власть предержащим. 

Они прекрасно понимают, что пока «ЭкоВахта» существует, им покоя не будет. Мы же не смотрим на чины. Если есть экологическая проблема, если нарушаются права граждан, вне зависимости от того, кто за этим стоит, мы ею занимаемся и придаем широкой огласке. Это не может нравиться тем, чьи интересы затрагиваются.

— В деле Евгения Витишко есть какие-то подвижки? Заметили ли чиновники якобы испорченный им забор, которым огорожено побережье и лес, но которого не обнаружила прокуратура при проверке по вашему обращению?

— В декабре прошлого года к этому забору вместе с представителем Совета по правам человека при Президенте РФ (СПЧ), выездное заседание которого проходило в Краснодаре, ездил замминистра природных ресурсов Краснодарского края. После этого говорить о том, то ограждения не существует, краевым властям и контрольным органам будет сложно.

Вопрос с забором и неправосудным осуждением Витишко был одним из главных на этом заседании. И это породило определенную надежду, что ситуация изменится. Однако после заседания прошло уже больше двух месяцев, но сдвигов пока нет. На прошлой неделе были опубликованы рекомендации СПЧ, в том числе, и по данным проблемным вопросам. Надеюсь, что теперь лед тронется.

— Сам Евгений как себя чувствует в заключении?

— 18 февраля, в годовщину его отправки в колонию, его посетили в Тамбовской области наши активисты. Он чувствует себя хорошо, насколько это, конечно, возможно в заключении. Бодр, настроен действовать. Сейчас он подал заявление на условно-досрочное освобождение. Он отсидел треть срока и имеет право на УДО. Мы надеемся, что суд удовлетворит ходатайство, и Женю выпустят.

Второй путь к его освобождению – это надзорная инстанция Верховного Суда России, куда подана жалоба. Но когда она будет рассмотрена, пока неизвестно.

— Какие громкие кампании вы вели уже после Олимпиады?

— Особо громких кампаний мы не вели. Продолжаем заниматься «дачей Ткачева», «Лунной поляной», негативным наследием Олимпиады. Это из тех дел, которые на слуху. Сейчас занялись забором, незаконно возведенным на берегу Черного моря вокруг дачи депутата Госдумы России и бывшего вице-губернатора Кубани Александра Ремезкова.

И еще занимаемся массой других направлений и линий деятельности. В этом году мы вышли на рекордный для нас уровень обращений по экологическим нарушениям в различные инстанции – их направлено около 750.

Ошибка тех, кто хочет ликвидировать Экологическую Вахту в том, что они не понимают, что прекратить таким образом нашу деятельность невозможно. Даже если нас ликвидируют по суду, закроется юридическое лицо, мы как организованное сообщество экологических активистов не исчезнем. Все равно мы будем действовать. Если это случится, власти, наоборот, лишатся возможности как-либо на нас влиять и контролировать.

— Верховный суд Адыгеи решил ликвидировать и исключить вас из реестра юридических лиц по требованию Управления Минюста республики. К вам были какие-то претензии. Вы их устранили?

— Претензии были технического характера: несданный отчет, несданные документы на проверку. И были замечания к уставу. Значительная часть этих замечаний была вообще не обоснована, и мы все это детально до Управления донесли.

Но были и обоснованные. Например, нам указали на  отдельные несоответствия устава требованиям Федерального закона «О благотворительной деятельности и благотворительных организациях». Действительно, такие несоответствия были. Они были вызваны имеющими место коллизиями между этим законом и другими законами, касающимися некоммерческих организаций. В итоге мы просто отказались от статуса благотворительной организации, и теперь этот закон на нас не распространяется.

Другие выявленные нарушения в уставе были примерно такого же сорта. Все эти «нарушения» имеют очень несущественный характер и вообще ни на что влияют. Тем не менее, чтобы снять эти претензии, мы провели в январе этого года конференцию организации и внесли изменения в устав, подали его на регистрацию. На этой неделе должен быть ответ из Управления Минюста РФ по Адыгее. Если новую редакцию утвердят, значит, претензий к уставу организации больше нет.

Кроме того, была к нам претензия, что у нас якобы нет в реальности региональных представительств в Краснодарском крае, Ставропольском крае, Ростовской области, Кабардино- Балкарии, Карачаево-Черкессии и Дагестане, которые указаны в уставе. Мы четко доказали, что они у нас есть, и что они действовали. У двух представительств просто изменился адрес. Мы виновны только в том, что вовремя об этом не проинформировали Минюст. Это нарушение, но несущественное.

В целом, все нарушения, в которых наc обвинили, не касаются сути нашей работы, и их легко устранить, поэтому решение о нашей ликвидации мы считаем необоснованным. Оно нарушает наше конституционное право на объединение и установленную Конституцией свободу деятельности общественных объединений.

11 марта состоится очередное заседание Верховного суда РФ по данному делу, на котором будет рассмотрена наша апелляционная жалоба на судебное решение о ликвидации Экологической Вахты по Северному Кавказу.

— Газета «Советская Адыгея» писала, что вашу деятельность приостанавливали на полгода. Однако по пресс-релизам организации перерыва не было заметно.

— Да, весной 2014 года деятельность Экологической Вахты была официально приостановлена за то, что мы не устранили нарушения, в которых нас обвинял Минюст. В условиях приостановки деятельности нельзя осуществлять лишь отдельные вещи, например, пользоваться банковским счетом и проводить публичные мероприятия. Заниматься информационной деятельностью, проводить общественные инспекции, направлять официальные запросы – это основное, чем мы занимаемся, можно.

— Вы считаете, насколько вредит природе Северного Кавказа развитие туризма?

— Туризм туризму рознь. С моей точки зрения, проекты глобальных горнолыжных курортов с сопутствующей инфраструктурой на Северном Кавказ в большей своей части экологически ущербны и неприемлемы.

Наиболее негативный пример – это Олимпиада в Сочи. Проект этих Олимпийских игр стал самым разрушительным для уникальной дикой природы в масштабах всей России за все послеперестроечное время.

Подобный проект осуществляется в Карачаево-Черкессии, где строят курорт «Архыз». В Адыгее хотят строить курорт «Лагонаки» на территории Всемирного природного наследия, против чего мы выступаем. Также ущербным является проект курорта «Эльбрус-Безенги» в Кабардино-Балкарии. Помимо экологической ущербности, эти  проекты экономически нецелесообразны.

Зачем нужно такое количество подобных курортов, где они возьмут такое количество отдыхающих для них? Хорошо хоть, хватило ума отказаться от совершенно безумной идеи горнолыжного курорта «Матлас» в Дагестане.

— Надо находить какой-то компромисс между вынужденными воздействиями на природу и ее сохранением?

— Да, безусловно, такие компромиссы находить необходимо. Но есть компромиссы, а есть заведомо идиотские идеи, такие как зимняя Олимпиада в субтропиках на территории Сочинского национального парка.

Нельзя в принципе проводить подобные Олимпиады, с такими экологическими и экономическими издержками. У нас огромная страна, где есть более подходящие климатические  условия, и все это можно было построить без ущерба уникальным природным комплексам.

Ни в одной стране мира не проводили Олимпиады ценой крупномасштабного разрушения охраняемых природных комплексов в национальных парках. До этого додумались только в России. Поэтому есть ситуации, где компромисс невозможен.

— Власти ведь делают ставку на развитие туризма, полагая, что он превратит Северный Кавказ в более богатый регион.

— Туризм надо развивать, но надо делать это разумно, чтобы все это в самом деле окупалось и служило фактором устойчивого развития. Ничего этого нет, к сожалению. Например, построили совмещенную дорогу на Красную Поляну. Это самый дорогой объект Олимпиады в Сочи. Так вот все знали, что она никогда в жизни не окупится.

И так происходит повсеместно с подобными проектами на Кавказе. Главенствует нерациональная гигантомания: понастроить чего-нибудь масштабного, что заведомо никогда не оправдает себя.

Нужно развивать щадящие формы туризма, которые не подрывают сам рекреационный ресурс, не превращают дикую природу в индустриальный пейзаж, нужно учитывать природоохранные вопросы и интересы местного населения.

В той же Кабардино-Балкарии  проект курорта «Эльбрус-Безенги» вступает в противоречие с интересами местного населения, так как в результате его реализации оно будет лишено значительной части пастбищ.

Вся эта ситуация усугубляется коррупцией, отсутствием должного природоохранного контроля, низкой культурой строительства, повсеместными нарушениями норм законодательства при так называемом «развитии туризма на Северном Кавказе».

— Лично ты занимаешься не только экологической, но и политической деятельностью. А можно ли заниматься экологией, не касаясь политики?

— Ну, политической деятельностью после выхода из партии «Яблоко» я не занимаюсь. А ЭкоВахта, в принципе, не имеет права ею заниматься и не занимается. Однако многие наши природоохранные кампании расцениваются как политические, вне зависимости от этого. Но это уже не наши проблемы, каким образом в чьих-то глазах интерпретируется наша деятельность.

Например, если под эгидой президента России или главы какого-то региона строится какой-то объект, и при этом нарушаются законы и ущемляются права граждан, а ЭкоВахта начинает бороться с этим проектом, почему-то многие  называют это политикой. Хотя политики здесь нет, есть обычная природоохранная деятельность.

Есть нарушение закона, мы придаем его огласке, требуем принятия мер со стороны контрольных органов. Перед законом все должны быть равны. И ни у кого нет права разрушать природу, будь он кем угодно.

То же самое будет, если такого рода нарушения будет исходить, например, от каких-то лидеров политической оппозиции. Нам все равно. В отношении охраны природы мы боремся со всеми нарушениями, от кого бы они ни исходили. 

— То же самое в случае с так называемой «дачей Ткачева»?

— Это один из подобных случаев. В селе Бжид в Туапсинском районе Краснодарского края под якобы базу ЗАО «Фирма «Агрокомплекс»» незаконно захвачен и огорожен забором лесной фонд, перегорожен берег Черного моря. Мы занимались и будем заниматься этой проблемой, пока нарушения не будут устранены.

Светлана Болотникова

Источник: kavpolit.com