Помощь больному в России становится занятием для экстремалов. Не каждый медик на него отважится: нормативная база придумана так, что в случае чего крайним сделают именно человека в белом халате. А оно ему надо?

ТЕРПИ ДО СМЕРТИ

В Новосибирске, не дождавшись медицинской помощи, умер 50-летний мужчина. Причем ждал он ее… в больнице.

История ныне покойного Юрия Шевченко похожа на страшный фарс. Когда мужчина пожаловался на боль в животе, родные вызвали скорую. Однако из больницы Юрия отправили домой, предложив «перетерпеть». Дома страшная боль заставила вызывать медиков снова. На этот раз больного госпитализировали, но уже в палате вновь предложили потерпеть. Мужчина терпел адские муки два часа, после чего умер.

С обстоятельствами произошедшего родные Юрия Шевченко будут разбираться в суде. Однако сам сюжет вызывает шок. Если откинуть подробности, споры и нюансы, остается голый факт: есть человек, который кричит от боли, и есть врач, который находится рядом. И ничего не делает. Как такое может быть?

Кажется, ответ лежит на поверхности: врач — сволочь, а его поступок — халатность, причем преступная. Но, когда пытаешься обвинять, неплохо бы понять и позицию обвиняемого. И вот тут-то простые ответы не проходят.

К примеру, новосибирские врачи, не подходившие к кричавшему от боли пациенту два часа, ссылаются на некий «приказ», который запрещает им, врачам скорой помощи, лечить таких, как Шевченко. Каких таких? Раковых больных. У Шевченко был рак.

Вот вам и формула современной российской медицины: если что не так, больной винит врача, врач — чиновника, а чиновник… молчит. И ничего ему за это молчание не будет.

Впрочем, иногда они проговариваются. Помните крылатую фразу одного из чиновников, которую он изрек после того, как в СМИ просочился план-график закрытия столичных больниц: «Мы не хотели это публиковать, потому что тихо плакали в наших кабинетах. Но раз уж это вылилось в публичное пространство, теперь будем плакать все вместе»?

Именно «тихая» деятельность наших чиновников страшнее всего. Своими трактовками законов и подзаконными актами, которые держат в секрете до последнего, они загнали практиков в самый настоящий юридический капкан: врачу, прежде чем сделать шаг навстречу пациенту, следует хорошенько подумать. Бред? Но для российских врачей это ежедневная реальность, так как за любое действие можно сесть в тюрьму.

ЦЕНА ТАЙНЫ

История, случившаяся чуть больше года назад в Москве, очень напоминает новосибирскую. С той лишь разницей, что Юрия Шевченко, у которого болел живот, все-таки увезли в больницу, а москвича Дмитрия Новикова, у которого болела нога, госпитализировать отказались наотрез. В прямом и переносном смысле.

И в обоих случаях медики ссылались на некий «министерский приказ», запрещающий им лечить именно этого больного.

Несколько дней Дмитрий с высокой температурой и абсцессом скитался по местным поликлиникам и все-таки попал в больницу. Там оказалось, что у него остеомиелит — гнойно-некротический процесс, который развивается в кости и костном мозге. В результате мужчине удалили палец на ноге. Потерпи он еще несколько дней — и могли бы отнять ногу.

После того как семья обнародовала свои злоключения в интернете, оказалось, что подобных эксцессов множество. И врачи скорой не врали, когда отказывали страдальцам в перевозке до больничной койки, ссылаясь на начальство. Незадолго до этого вышел новый приказ №3764 по скорой медицинской помощи. Он о том, при каких диагнозах больного не надо госпитализировать, а надо лишь обеспечить «динамическое наблюдение в лечебно-профилактическом учреждении или поликлинике». В списке — бронхиальная астма, гипертонический криз, эпилепсия, ангина (в том числе при температуре выше 39 градусов) и многие другие.

В ПАУТИНЕ ПРИКАЗОВ И СЛОВ

Когда тайное стало явным и вызвало бурю негодования, приказ вроде бы отменили и даже признали «противоречащим законодательству России и регламентациям департамента здравоохранения Москвы». Так говорят чиновники.

— На самом деле приказ №3764 от 7 августа 2013 года (то есть список тех, кого нельзя госпитализировать) отменен только на словах, — говорит Алла Фролова, координатор проекта «Вместе за достойную медицину». — Никаких официальных документов на сей счет нет, зато практика отказов сохраняется.

— Все зло началось несколько лет назад, с обновления закона о здравоохранении, — объясняет профессор-гематолог Павел Воробьев. — С того, что в нем поменялись все понятия. Не стало ни больного, ни врача, ни медсестры — вообще таких субъектов. Медицинская помощь стала оказываться не врачом, а медицинской организацией. И не больному, а пациенту. То есть тому, кто обратился в медицинскую организацию. И вот вопрос: а до того как он обратился — он не существует? А если он не может обратиться — лежит без сил? Вы скажете, казуистика? Мол, все и так понятно. Но нет. Ужас в том, что эта схема сегодня диктует правила. И, согласно им, лечиться имеет право только «пациент», а лечить — только «лечащий врач». А все, что выпадает за рамки этих юридических категорий, — огромный риск прежде всего для врача. Не случайно, по статистике Следственного комитета, сегодня в каждом регионе страны расследуются десятки смертей пациентов, в которых чаще всего медикам вменяют две статьи УК — 109 (причинение смерти по неосторожности) и 293 (халатность). Среди обвиняемых велика доля тех, кто не столько совершил врачебную ошибку, сколько вмешался тогда, когда помочь больному было невозможно.

— Правовая коллизия сегодня делает врача виноватым в экстренной ситуации, — продолжает доктор Воробьев. — Вы заметили, что в России участились случаи посадки самолетов с трупом на борту? А я вам объясню, почему это происходит. Потому что специального врача ни в самолете, ни в поезде нет. Своего участкового врача с собой в полет взять вы не можете. А летному экипажу — внимание! — должностными инструкциями запрещено оказывать помощь. Ибо они не врачи. Как и проводникам в поезде, как и гаишникам, если речь, допустим, идет о ДТП. Даже если бы и разрешили, то как они экипированы с медицинской точки зрения? Но главное — запрет. Тогда как на Западе все эти люди, весь этот обслуживающий персонал являются парамедиками. Стюардессы, пожарные, сантехники, лифтеры — все они проходят обучение, после чего и получают право оказывать медицинскую помощь. Полная противоположность тому, что происходит у нас!

Марина Алексеева

P.S. Альтернатива происходящему есть. В Советском Союзе, как сейчас ностальгически вспоминают врачи, «любой доктор в любом городе мог решить проблему любого больного только на основании того, что он больной, а я врач». Второе — опыт Запада, где есть не только парамедики, но и закон «о добром самаритянине». По нему само намерение оказать помощь уже является оправданием возможной ошибки. И поэтому люди там часто помогают людям, а врач — больному. Даже если это не лечащий врач.

В госпитализации могут отказать, если у Вас:

— приступ эпилепсии;
— гипертонический криз;
— опоясывающий лишай;
— острый отит;
— носовое кровотечение;
— хроническая сердечная недостаточность;
— корь;
— ангина;
— бронхиальная астма.

Источник: dal.by