Лукашенко: я никогда не унижал белорусский язык

Фрагмент интервью профессора Иоффе с Александром Лукашенко из книги «Переоценивая — Беларусь в культурном и геополитическом контексте» (Reassessing Lukashenka).

В этом фрагменте глава Беларуси говорит на тему национальной идентичности и языка.

— Существует очень распространенное мнение, что белорусы не сложились еще как нация потому, что у них нет единства по части знаков и мифов, по части исторических корней, по части языка, и даже по части названия страны. Это мнение ошибочно или нет? Что для вас значит быть белорусом?

— Вы знаете, все, о чем Вы сказали, даже если это так, меня мало интересует, и я об этом не думаю.

— Понятно.

— Ладно, не сложились. Складывается.

— Так это же не есть негативная критика…

— Нет, это ложь. Я исхожу из того, что это не так. Это не так. Но даже если это так, ну не сложились мы как нация — значит, есть куда расти, над чем думать, например в каком направлении развиваться. Меня это ну абсолютно не напрягает, что мы еще где-то недоработали. Но мы же хотим быть нацией!

— Конечно.

— Ну вот, Вы видите, как я сражаюсь и другие. Для нас вечная ценность — это наша независимость и суверенитет, это жить на своем клочке земли. Мы не так, как нацмены, это понимаем: так, белорусы остаются, евреи, поляки, русские и другие — вон! Наоборот: если хотите к нам, вот кусок земли, но жить здесь гражданам Беларуси, кто согласится работать на этом куске земли. Литовцы там, россияне, поляки… Это наша земля, мы на перекрестке дорог.

То нас бомбили, резали, присоединяли к Польше, то к Литве, в империи мы были — ну и что с того! Но тем не менее, несмотря на то, что нас пытались делать и такими, и сякими, и этакими, мы же состоялись как государство, и в этом государстве белорусы живут… И по последней переписи — сколько там, 90 или с лишним процентов относят себя к белорусам. Это же важно, что в сознании.

Неважно, что он Иоффе, все равно, что у него отец был белорус или русский, а мать еврейка. Неважно… Но он стал белорусом.

— Разумеется. По своему ощущению.

— Что Вы хотите сказать, что у Вас все еврейские корни или русские, если у Вас мать такая, а отец нет! Там, может быть, у Вас черт знает, там может быть у Вас из Рима итальянец какой-нибудь или чёрт знает кто! Понимаете? Зачем нам в этом копаться! Не это главное!

Главное — что есть сейчас. И главное — что будет! А историю — да, ее надо знать, она такая, что нам не давали возможности вот в этих границах — как и Израилю.
Евреи неглупые, они там по преданиям каким-то нашли что-то и создали мифы, что это их была земля. Ну, пусть так! Она что, там была? Евреи там жили? Они вернулись на свою землю, может, она вот такая была, они ее взяли и начинают осваивать. Ну и что с того! Но сегодня данность такова, что евреи там живут. Да, надо с палестинцами договориться, чтобы не было этого противостояния. Какая это жизнь, все время на пороховой бочке! И договорятся!

— Вы думаете?

— Я уверен. А куда деваться? Придут новые поколения — договорятся. Если бы еще не разыгрывали там карту американцы, Запад, россияне, другие, так давно бы договорились. А там же… разменная монета. Так и здесь. Ну, было, мы знаем, что было. Но сегодня, исходя из того, выкристаллизовалась…

— Значит, растет консолидация….

— Конечно, конечно.

— Что означает тогда это ваше знаменитое высказывание о том, что белорусы — это русские со знаком качества?

— Это я вам объясню. Это не совсем шутка, это полушутка.

— Один народ?

— Да, мы действительно в одном жили государстве. Украинец еще как-то больше отличается от русского, а белоруса и русского попробуй разделить! Не разделишь! Мы одинаково говорим, одинаково думаем. Мы вообще люди схожие абсолютно. У нас много крови намешано и там, и здесь. Мы очень близкие люди. Но все-таки белорус — это, понимаете, как русский, но только со знаком качества. И я им объяснил: вы знаете, почему? Потому что вы в свое время поляков, евреев согнали (в Беларусь — примечание автора интервью) и они жили здесь. И они лучшее все привнесли к нашему. И все перемешалось….

— То есть белорусы — это часть русского мира, у которой была возможность…

— ассимилировать или взять многие черты у тех… — ну это же так. Это так.

Мы от кого научились торговать? Мы же вообще не умели этого делать. От евреев. Мы от кого научились рвать рубаху, когда нужно защищать страну? От русских. То есть, это же влияние. Понимаете?

И вот из этого сложилась белорусский нация, белорусы. Поэтому белорус — он такой же, как русский, но со знаком качества. То есть он более качественный, более образованный. Знаете ли вы, что у нас в каждом доме, особенно в деревнях, да и в малых городах, там, где настоящие белорусы на Полесье, там в каждом доме есть хоть какой-то музыкальный инструмент. Вы этого не знаете?

— Нет.

— Плохо. Кто это привнес? Не русские. Это от евреев. Цимбалы, у кого-то скрипка, у кого-то баян, у кого-то гармошка, у кого-то гусли или там…

— В прессе долгое время муссировались Ваши высказывания о белорусском языке. Якобы Вы когда-то сказали, что на нем нельзя выразить ничего серьезного. А можно только по-русски или по-английски. В последние годы, правда, Вы ничего подобного не говорили. Однако, некоторые авторы отмечают, что Вы употребляете белорусские слова лишь в негативном контексте. Например: «бязглуздай дэмакратыі больш ня будзе». Один автор книги о Вас даже пишет, что вы можете разговаривать по-белорусски, что мне кажется маловероятным. Поясните, пожалуйста, Вашу позицию в отношении языка.

— Ну-у, я на бессмысленные заявления и реагировать не хочу. Вообще, я не говорил, что на белорусском языке не возможно что-то там сказать. Никогда этого не говорил. Для меня что читать книгу на белорусском языке, что на русском — это одно и то же. (Эти фразы А. Лукашенко произнес по-белорусски — замечание автора интервью.)

Но правда заключается в том, что некоторые термины невозможны на белорусском языке. Такое скажешь, что это будет надуманное что-то. Это первое.

Второе: я никогда не унижал белорусский язык. При Лукашенко при поступлениях в вузы теперь пишут больше на белорусском языке сочинений, чем на русском. Понимаете? Вот он плохой. Я против того, чтобы эту тему вообще обсуждать.

Язык — это святое. И у нас имеется все для того, чтобы спокойно (если нужно — 20 лет), чтобы поставить белорусский язык наравне с русским. Все остальные вопросы — к Машерову.

— Разумеется…

— Это не я, понимаете? Не я. Я получил такую страну, где на русском языке, а иногда на како-то «трасянке» больше разговаривали, чем на белорусском языке. А я белорусский язык учил в школе. В институте.

— Один ваш биограф пишет, что Вы учились в школе, где не было преподавания белорусского языка.

— Как это не было? А откуда я знаю белорусский язык?

— Ну, как откуда! Из среды, в которой Вы общались. От матери.

— Ну, здрасьте! Если ты в школе учить не будешь, ты знать не будешь.

У меня теща преподавала белорусский язык в школе, чтоб вы знали на всякий случай, и я познакомился с ее дочерью в 15 лет. И с 15-ти лет, кроме как в школе, так еще на белорусском языке разговаривал и с тещей, и с женой, и так далее.
Поэтому это полная ерунда.
То, что я иногда употребляю слова, вот как вы сказали, это я их цитирую. Они так говорят часто. Вот мы свядомые! Не знаю, как сказать лучше — «дасведчаныя»? Мы самые продвинутые, понимаете? Мы самые продвинутые, мы самые грамотные, просвещенные в этом плане и так далее. Ну, мы их обозвали «свядомыми». Красиво звучит на белорусском языке? Красиво.

Источник: udf.by

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *