Любое орудие труда должно отвечать требованиям продуктивности и безопасности. К примеру, нож должен иметь тупую рукоятку. Техника должна быть управляемой и значительно повышать производительность труда. Изобретение трактора сделало плуг ненужным. Еще одно требование к средству труда — как можно более низкая стоимость.
Технический прогресс в XX веке значительно изменил структуру занятости. Семейное крестьянское хозяйство перестало быть фундаментом экономики. В развитых странах большинство населения не имеет отношения к сельскому хозяйству. Однако, несмотря на производительные сельхозмашины, селекцию, удобрения, низких цен на продукты питания при капитализме не наблюдается. Ясно, что часть населения вытеснена из сельского хозяйства в сервильный сектор капиталистической экономики вопреки материальным потребностям населения. В России сельское хозяйство считается малоперспективным уже потому, что оно не так прибыльно, как торговля и ростовщичество («кредитование»).
Эксперты буржуазии к благосостоянию трудящихся относятся с презрением, если не с ненавистью. Их критерии учитывают только барыш буржуа, а беднота — это средство «поднять экономику», которой должны пользоваться частные лица по своему желанию. Для буржуа работник есть орудие обогащения. Но если технические механизмы нужно производить, то бедноту капиталистический строй всегда имеет в избытке. Остается ее завлекать и обрабатывать. Чтобы никто из этого класса и не помышлял ни о чем другом, кроме как срубить рубль и зарекомендовать себя. Чтобы работники не смели требовать, но униженно просили. Чтобы боялись естественного отбора. Чтобы глядели на нувориша только снизу вверх, как на барина.
Буржуазная промышленность по мере своего развития тоже освобождается от рабочих. Производства переносятся в бедные страны. Фабрики скупаются конкурентами и закрываются. Но перенесение производств улучшает мировую статистику, а не уровень жизни населения. В богатых странах рабочие увольняются, в бедных — принуждаются вкладывать свою жизненную энергию в предприятия капиталистов.
Фирма есть ячейка и донор капиталистического строя. Фирма обогащает своего капиталиста, а он затем вкладывает свои барыши в экономику обратно, и этим укрепляет капиталистические отношения. Возникают новые фирмы, удовлетворяющие возросшую платежеспособность буржуазии, чиновников, попов, полицейских, менеджеров, посредников, даже лакеев. В фирмах — в этих раковых клетках общества творческая энергия человека перерабатывается в богатства немногих, в буржуазные фетиши. Удовлетворенность работников — это побочный продукт этих паразитических структур, это средство их дальнейшего развития.
При любом эксплуататорском строе народные массы вовлекаются привилегированными в деятельность, причем в их интересах. Для иллюстрации укажем на постройку увековечивающих фараонов пирамид, постройку храмов и элитных коттеджей, барщину, Первую мировую войну, американские хлопковые плантации. В таком обществе малоимущие используются как человеческий материал, как орудия обогащения, прославления или ублажения эксплуататоров (рабовладельцев, родовой знати, помещиков, бюрократов, капиталистов). К народным массам предъявляют уже знакомые нам требования продуктивности и безопасности. Живучесть эксплуататорской системы зависит от ее способности проводить их в жизнь. Метод может быть разным: от отрубания рук и виселиц на площадях до «либерального метода принуждения»: дегенерации мышления яркими образами и простыми стереотипами, беспрерывного вколачивания выгодных буржуазии идей, поощрения животных и примитивных начал в человеке.
При капитализме информационные агентства работают на всю мощь. Они профессионально разлагают социальное мышление и подменяют его социальной верой, — в капитализм с его сверхразумной и невидимой рукой рынка, ведущей кого-то к богатству. Новыми методами ведется массовое наступление на рациональное сознание. В народе преднамеренно сеются заблуждения, причем новые средства коммуникации позволяют врать с огромной наглядностью и убедительностью.1 У какой-то эрнстовской команды («ОРТ») появляется возможность криминализировать и социал-дарвинизировать психику миллионов подростков. «Не ропщи», «живи без негатива», «жалуются только слабые», «переноси невзгоды молча», — вкалывай и не высовывайся, — говорят народу агенты эксплуататоров. Будь продуктивным и безопасным орудием в наших руках. Будь «френдли», будь приятным в обращении. Тебя ждет успех рабочей обезьяны. Правильные низы должны быть рабами чувств, соплей и материальной лихорадки, должны быть объяты взаимным недоверием, верой в боженьку, надеждой, что все когда-нибудь улучшится. На ферме объезжают лошадей, а эксплуататорский строй объезжает человека.
Каков российский капитализм? Чем питается и чем держится? Его крупнейшие организации стоят на месте советских заводов. Его мельчайшие организации вообще ничего не производят. Казалось бы, в России избытка товаров народного потребления не наблюдается, но в их производстве зарплата едва ли не самая низкая. Элитных коттеджей, банков и крестов на куполах и так без числа, а их все возводят, и хорошо за это платят. Отчего так? Ответ прост: нашу экономику контролируют не трудящиеся, а богачи, озабоченные своими привилегиями. Поэтому все «народное» хозяйство, — от министра до последнего бухгалтера, — работают не для российского народа, а ради блеска и могущества соцэлиты.
Организующая сила буржуазии любому обществу стоит очень дорого. В буржуазию пробиваются наиболее хищные и хваткие люди. Как и дворянство, принадлежность к буржуазии передается по наследству. Сынку уже необязательно обладать качествами папаши. Он может воспринимать свою жизнь как назначение свыше. Известно, что если центрифугировать смесь, она разделится на однородные слои веществ. Общественные процессы способствуют такому же разделению людей, но получающиеся в результате общественные отношения куда сложнее, чем состояния веществ в пробирке. Нижний слой общества производит блага, а верхний — накапливает и потребляет их в огромных объемах. Верхний слой государства цветет, а нижний — снабжает это цветение своей жизненной энергией. Эти отношения укрепляются дурманом, производимым по заказу буржуазии и сковывающим социальное мышление. Буржуазное общество — это диктатура богатых над экономикой, политикой, культурой, мнениями и общественными отношениями.
Либеральная популярная культура: Разъединяйтесь! Всю энергию — в заработок!
К нашему времени в развитых странах насильственная классовая диктатура стала делом неблагодарным. Население не приемлет насилий и произвола власти. Буржуазии приходится заворачивать свою сущность в обертку попривлекательнее.
Буржуазная культура легко проникает в сознание уже в школьном возрасте. Она весьма соответствует сознанию малообразованного, импульсивного человека, а потому нельзя удивляться, что она легко распространяется среди подростков. Мода на новейшие телефоны, компьютеры и одежду служит тому подтверждением. Становясь предметами веры, буржуазные ценности избегают рациональной оценки. Наоборот, они становятся системой координат для оценки жизненного и общественного опыта. Посредством СМИ, мышление человека забрасывается легкими в понимании, западающими в память буржуазными фетишами. Это и биографии «успешных людей», и разные догмы (человек должен искать счастье, человек имеет бесконечные потребности), и враждебный мысли гопнический жаргон. Буржуазные фетиши специально рассчитаны на то, чтобы попадать в сознание и оставаться там, как камни в огороде.
Криминальные авторитеты, супергерои, вера в чудеса, — все это влияет на восприятие действительности. Телевизионный мир представляет человека чувственным эгоистом, его потребности — огромными, повседневность — невероятно запутанной. Якобы, порядок и изобилие только в раю возможны. Но вот есть же у нас теперь изобилие пищевой соли! Соль доступна каждому. А в царской России это был страшный дефицит. Завлекая в мир эмоций, нас потчуют прыгающими по небоскребам супергероями. Этим преподносится своего рода сообщение: не учись, не развивайся. Ты или можешь, или не можешь. Просто будь счастлив, и всё. А если не можешь быть счастливым в нашем «свободном обществе» — ты не такой как все, ты неправильный. Итак, человеку всучивают догмы. Его мышление сковывается. Ангажированная культура объединяет малоимущих грезами, но разъединяет в хозяйстве.
Разбогатевшая буржуазия также меценатствует: бросает косточки науке и культуре. Взамен от последних требуется дружелюбие. Общественные науки становятся цепными собачками капитала. Все идейное замалчивается или высмеивается. То, что положительно характеризует какого-либо буржуа, становится достоянием всего света. Все достижения труда и общественной мысли приписываются капитализму. Купленные ученые-карьеристы в упор не видят ни социальных проблем, ни неспособности капиталистического строя к их разрешению. Они пишут о лжепроблемах или проблемах, нейтральных для соцэлиты. В свет вышли уже тысячи книг и чуть ли не миллион «научных» статей о феминизме, о сексуальности, психологии пластической хирургии. Девушкам, — не только в модных журналах, — с научным апломбом рекомендуют увеличивать бюсты, а парням — технически правильно накачивать бицепсы. В темных веках «изучали» ангелологию, в буржуазный век ее сменила экономикс: неизвестно как, но рынок все решит; рынок все знает.
Капиталистический строй враждебен серьезному народному образованию. Капитализму нужна туповатая и податливая народная масса, и он ее создает. Его учреждения делают населению «прививки» против общественных наук, а на периферии — против любых наук. Утверждают, что науки не всесильны, а боженька — все может, и что поэтому следует верить в потустороннее. Доводят до сведения, что в человеческий разум верят только те, кто не знает своего места. В России преподавание в вузе является неплохим средством поправить материальное положение. Большинство наших вузов — это именно вузы, а не университеты. Это места, где молодежи продают иллюзию полезной деятельности, где ее держат вдали от трудовых отношений. В известном смысле, это места коррумпирования человека. Увидев «науку», которую капитализм содержит в третьей стране и не горя желанием быть ее частью, молодежь тем увереннее идет «делать деньги». А буржуазия ее уже ждет. Раньше гнали на помещичью пашню или на фронт, а теперь гонят, — не кнутом, а телевидением, «общественным мнением», всей буржуазной надстройкой, — продавать за бесценок жизненные силы.
Противореча себе, интенданты буржуазии учат, что все зависит от человека. С одной стороны, вечная нужда, с другой — все зависит только от тебя. Значит, состояние нужды не зависит от человека. Но ведь это самое главное, — свобода от нужды. От этого зависит развитие человека. Не будь у нас защиты от холода, не было бы даже обучения азбуке. Добавим, что зарплата рабочего зависит от производительности труда и от способности буржуазии к экспроприации. Первая, в свою очередь, определяется не столько волей работника, сколько технологией производства. Так что вера в свое я — это лишь попытка уйти из общественных отношений в психически комфортабельную область грез. Долго ли такое баранье мышление будет возможным, покажет время.
Российской буржуазии выгодно иметь дело не с размышляющим, а с ведомым и грубым населением. Экономически и культурно, малообеспеченные принуждаются работать по шестьдесят часов в неделю. Они побуждаются к взаимной битве за буржуазные фетиши. Человеку навязывается быстрый, но малопроизводительный ритм жизни. Как и христианство, ангажированная культура буржуазии враждебна мышлению. Ее образы имеют прямое асоциальное содержание. Частое повторение создает иллюзию их естественности и верности. Если раньше население держали во тьме веры, то теперь его ослепляют буржуазными фетишами. Преобладание нахальной, простой и яркой буржуазной культуры в общественном сознании, покоящееся на техническом могуществе капиталистов, является стратегическим препятствием для развития рабочего движения. Буржуазная культура — страшный враг социализма.
Старый враг
Известный всему миру как писатель, христианин Л. Толстой распространялся:
«Но если даже трудолюбие не есть явный порок, то ни в каком случае оно не может быть добродетелью. Труд так же мало может быть добродетелью, как питание… Возведение труда в достоинство есть такое же уродство, каким бы было возведение питания человека в достоинство и добродетель… Труд, упражнение своих органов, для человека есть всегда необходимость, как о том одинаково свидетельствуют телята, скачущие вокруг кола, к которому они привязаны, и люди богатых классов, мученики гимнастики, всякого рода игр: карт, шахмат, lawn tennis’а и т. п., не умеющие найти более разумного упражнения своих органов. Труд не только не есть добродетель, но в нашем ложно организованном обществе есть большею частью нравственно анестезирующее средство вроде курения или вина, для скрывания от себя неправильности и порочности своей жизни» 2
Верно — человек несовершенен. Отношения в человеческом обществе далеки от гармонии и благоразумия. Труд, как и человек, не всесилен. Особенно уязвим работающий человек по отношению к амбиции, властности другого человека. Труд строителя не гарантирует ему защиты от мороза: дворянин или буржуа могут, хоть и разными методами, заставить его строить им дом, а самому мерзнуть в полуподвале. Аналогично, труд не гарантирует защиты от недоедания. Труд человека не гарантирует ему ни достоинства, ни личной свободы, ни даже жизни. Но только труд, общественный труд позволил человеку вырваться из животной зависимости от внешней среды. Труд создает жизненно необходимые человеку объекты. Труд позволяет создавать технологии, улучшать человеческую жизнь. На чем писал бы граф Л. Толстой, где бы он спал, если бы другие на него не работали? Труд создает ценности, но не гарантирует справедливого — по труду и по необходимости — распределения ценностей. Поэтому труд необходимо защищать. От прямых набегов толстых и всяких прочих угнетателей, от их доктрин, и от распространяемой ими веры. Трудящимся нужна сознательность и вооруженная рука. Рассмотрим вкратце, почему христианство враждебно труду и прогрессу общественных отношений.
Потребительская культура и христианство дополняют друг друга. Первая увлекает реальными фетишами капиталистического мира, вторая — придуманными фетишами феодального мира. Конечно, и при феодализме было много реальных фетишей: мечи, шкуры, доспехи, — но на всех их явно не хватало, и поэтому, чтобы сколотить государства под властью элит нужно было объединять холопов придуманными фетишами. Это и было задачей христианства, — обслуживать феодальную знать, порабощать ей соотечественников.
Христианство завладело умами при феодальном строе. Это учение «о любви к ближнему» есть наследство, перешедшее к нам из эпохи рабовладения. Видите ли, божество создало людей, и поэтому все люди навсегда — его рабы. При этом, считающееся за милосердное божество наделило себя правом мучить и миловать, а люди должны умолять его о милости. Как видно, христианство — это амплификация рабовладельческих отношений. Это и оправдание рабства. Адские муки, запугивание и массовые убийства обеляются ссылкой на их святость.
Без всякой симпатии к миллиону наших блюстителей заметим, что российская уголовная система и то милосерднее, чем суд «любящего людей» христианского божества. Полуголодная жизнь в скотских условиях — это скорее следствие жадности и безразличия властей, чем сознательное издевательство. Христианство страшно! В нем освящается пытка человека, причем в массовом масштабе. Власть имущие получают шанс оправдывать свои жестокости по отношению к «преступникам» уже тем, что они и так будут в огне испытывать муки великие. Так отчего бы их не запытать еще при жизни, — чтоб другим неповадно было? Боженька не против. Боженька добавит. Назовем это милосердием, чтобы безграмотный народ поверил.
Немалую услугу оказывают христианству девственные человеческие умы, в которых не загоралась искра критического мышления. Имея лучшими техническими достижениями тачку и мотыгу твердить, что некий прообраз человека создал и землю, и «небесные светила», и «тварей», верить во все это — что это, если не гордость невежды? Где же тут борьба с гордыней? Наука увязывается со злом, но в целях самозащиты. Облаивая человека за его грешность, многие сидят на невежестве и трусости как собаки на сене.
Поповская литература враждебна логическому, связному мышлению, и может соперничать в наивности со школьными сочинениями. Однако, православные писатели далеко не так наивны, как их книги. Их мораль требует, чтобы человек боялся власти, а мир воспринимал в системе заданных координат. Православная мораль дозволяет только повседневное мышление, глухое к общественным и хозяйственным вопросам. Сознание, всецело подчиненное церковной власти, — вот поповская мечта.
Не только внешняя среда, но и беспомощность делают людей рабами преданий и авторитетов. Не каждый способен идти вперед там, где нет ясного пути. Куда легче гулять по знакомой дороге, чем самому прокладывать дороги. Проводить время в веселой компании у подъезда и ходить в церковь, — как это связано? В обоих случаях не требуется ни малейшей ответственности. Христианство дарит человеку уверенность. Но, успокаивая колеблющихся, оно бессильно в освещении и устранении причин их колебаний.
Итак, христианство — это учреждение подавления общественного сознания. Это учреждение закабаления человека, освящения произвола власти. Заповедь «не убивай» касается только холопов, а властям — сам или, вернее, только боженька «будет» судьей. Будет ли? Распространение христианства вполне объяснимо его обещаниями вечного блаженства и вопиющей невежественностью населения, неразвитостью умов, жестокостью общественных отношений. Центральная фигура христианства есть плод экзальтированных умов, потому что ее существование и действия противоречат достоверному опыту всего человечества.
Христианство — это пережиток феодализма. Оно распространяет в людях суеверия и страх, а требует материальных благ. Православные попы проповедуют патриотизм, а жен возят на иномарках.
Россия под каблуком олигархов
Либерализации 1990-х гг. не привели экономику России ни к каким достижениям. Народные массы лишились сбережений, занятости, социальных гарантий, промышленности. Зависимость экономики от экспорта сырья только возросла. Производственный потенциал обрушился, а вместо деловой культуры выросли преступность, торгашество, лакейство, православность и в последнее время, как ни странно, державная гордость. Ваучеры и гимны демократии оказались лживой демагогией, прикрывавшей, пожалуй, самое грандиозное расхищение XX века.
В нашей стране медицина и образование коррумпированы. Все покупается и продается. Буржуазии не с руки строить дороги или жилье для трудящихся. Тяга к большим деньгам, природная наглость и тупость устремляют крупную буржуазию в сырьевое производство, мелкую — в торговлю и посредничество. Капиталистическая система поощряет природных буржуа, — жадных практиков. Но они умеют расхищать куда лучше, чем создавать.
В 2010-е гг. пошлины на экспортируемое сырье продолжают оставаться главным источником доходов федерального бюджета. Доходы от пошлин и акцизов превышают поступления налогов. Ориентация нашего хозяйства на сырьевой экспорт противоречит всем разумным понятиям. Что по этому поводу предпринимают чиновники? Ничего. Медведев думает, что так и надо.
Вся их энергия идет на личное обогащение, а народу предлагают пахать и отдыхать просматривая шоу Малахова. Наш капитализм — нетворческий, неизобретательный и непроизводящий. Наш капитализм — наживающийся, в лучшем случае — лакейско-торгашеский. В худшем — система насилий, вымогательств и переворотов. Буржуазный путь никогда не выведет российскую экономику из ее состояния придатка западного капитализма. Наша страна стала хроническим поставщиком сырья и дешевой рабсилы. Глупо, зато стабильно.
Общественный строй в России ничего общего не имеет с равенством всех перед законом. Страной правят олигархи и их назначенцы. Партия «Единая Россия» — это политическое крыло крупного капитала. Ее консерватизм — это выражение классовых интересов капиталистов, охранительство неравенства и эксплуатации. Это забота не о стране, а о незыблемости богатств приватизаторов. Бизнес плюс бюрократия, — таково предложение «Единой России» трудящимся. Вообще, главной миссией наших «демократических правительств» было создание условий для разграбления национального имущества. Госзакупки по завышенной цене, приватизации по заниженной, приватизации с обратным выкупом, — буржуазная власть эффективна, но не как строитель, а как вор и мошенник.
Заключение
Рост производительности труда достигается не только введением новых технологий, но и улучшением общественных отношений, улучшением организации общественного труда. Новые технологии не с неба падают и применяются не в вакууме. Если страной управляют тупые «крутые», никакого технического прогресса никогда не будет. Российской буржуазной системе нужны не ученые, а грузчики, разнорабочие, продавщицы и официантки. Забитый народ из года в год стабилизируют ядовитые телеведущие и полицейские, боксеры и продажные судьи.
Рост общественного уровня жизни требует ликвидации буржуазии как класса. Учреждения буржуазии должны быть заменены на демократические учреждения трудящихся. Олигархи и все нувориши — вот подлинно лишние люди в нашей стране! Создание миллионов рабочих мест, выпуск товаров народного потребления, строительство народного жилья и дорог, независимость в производстве средств производства, подъем науки, преподавания, медицины и культуры, — все это взаимосвязано с устранением капиталистических отношений.
Александр Машнин
Источник: 1917.com
